Мои тяжелые и неудачные роды

История Светланы: акушерская агрессия вспоминается как изнасилование

У меня, кажется, ещё в роддоме началась послеродовая депрессия. Я даже не могла объяснить, в чём дело. Это была моя первая беременность, я считала – так рожают совершенно все.

Наверное, я сама неправильно подготовилась. Вместо того, чтобы выбирать роддом и искать своего врача, я до последнего работала. Поэтому и рожать меня повезли в ближайший перинатальный центр. Грубить там начали с порога. Мне было больно идти из-за схваток, поэтому какая-то санитарка пнула меня в спину и велела пошевеливаться. Я попала в атмосферу советского роддома и считаю, что сама была в этом виновата.

Дежурный врач запретил мне издавать какие-либо звуки.

– Только пикни – я к тебе даже не подойду, хоть ты подыхать будешь.

Я боялась после этого даже громко дышать. Вдруг правда не помогут, а с ребёнком что-то случится. Чтобы не вскрикнуть случайно, царапала себе ногу. Там остались глубокие шрамы – надо было бы зашить, но тогда я об этом не думала.

В 21 веке я, успешная, обеспеченная замужняя женщина, рожала в самых ужасных условиях, которые можно себе представить. И даже думала, что это нормально, что все так.

Периодически ко мне подходили какие-то равнодушные люди и грубо проверяли, как движется процесс. Я каждый раз воспринимала это, как изнасилование. Предлагала им деньги – лишь бы мне не причиняли боль. А потом меня с криками и руганью погнали рожать. Хамство, команды, внезапная резкая боль из-за несогласованного надреза – и родился сын.

Потом уже я узнала, что так быть не должно. Что медики превысили свои полномочия. Но я глубоко травмированный человек. Я долго не могла полюбить своего ребёнка. У меня всё ещё проблемы с либидо. Я знаю, что женщина не должна рожать, как рожала я. Что в этот важный момент каждая заслуживает самого лучшего отношения. Поэтому всех своих подруг я убеждаю не пускать процесс на самотёк. Искать своих специалистов, готовиться, в конце концов – не молчать, сталкиваясь с агрессией.

Четыре истории о том, почему может возникать посттравматический синдром после родов. У других женщин могли быть другие причины для того, чтобы с содроганием вспоминать этот день. Нужно быть максимально бережными к себе, чтобы суметь отпустить эти воспоминания.

Оставить комментарий

История Елены: готовилась к естественным родам, а получила экстренное кесарево

В нашей семье все женщины рожали очень легко. Мама родила меня за три часа без разрывов и проблем. Я была уверена, что меня ждут чудесные впечатления. Беременность была первой. Это время в принципе незабываемое – потом уже никогда не повторяется. Со мной все обращались, как с хрустальной вазой. Такой я себя и чувствовала.

На своей странице в социальной сети я вела хронику беременности, которая пользовалась популярностью среди подписчиков. Рассказывала о методах, направленных на успешное протекание беременности. О том, как важны мягкие и естественные роды. Пропагандировала экологичное родительство – с долгим грудным вскармливанием, совместным сном и слингом.

Ко мне даже обращались со советами. Я подумывала родить дома и нашла акушерку, которая была готова сопровождать процесс. Это была моя мечта. Но муж начал отговаривать. Всё же первый ребёнок, лучше под наблюдение в больницу. А всех следующих дома рожу – опыт уже будет

Тогда никто не думал о том, что эта его предосторожность спасёт мне жизнь. Конечно, не приходило в голову и то, что детей у нас больше не будет

Мы заключили контракт с врачом в лучшем роддоме города. Оставалось только ждать. Схватки начались ночью, я очень им обрадовалась. В предвкушении встречи с малышом я написала сообщение врачу, разбудила мужа, начала собираться в роддом. Прошли долгие мучительные сутки, прежде чем всё закончилось операцией, от которой я в течение этого времени отказывалась – всё думала, что сейчас справлюсь.

Я не могла разродиться сама. К кесареву меня готовили очень быстро. Врач взяла за руку и сказала:

– У малыша уже гипоксия, надо спасать. Будь готова к любому исходу.

Я тогда подумала – лучше умереть, чем лишиться ребёнка. К счастью, всё закончилось хорошо. Последствия гипоксии мы лечим у сына до сих пор, но он хотя бы жив. Я вроде рада, но смириться так и не смогла. Подписчики в соцсети ждали от меня историю родов. Я сочинила красивую сказку про естественные и мягкие роды. Все в неё поверили. Многие друзья даже не знают, что меня кесарили. Это же как будто я и не рожала.

Некоторые смелые девушки решаются на естественные роды второго ребёнка после кесарева сечения. Я же больше не хочу иметь детей, муж меня поддерживает. Второй раз точно прокесарят, а с меня хватило.

Тяжелые роды

Акулина Ивановна Петрова проживала в селе Лопасня Московской области вместе со своим мужем Федором Петровым. В начале 1819 года Акулина забеременела. Осенью у супругов должен был родиться первенец. В тот роковой день, как пишет Елена Лаврентьева в своей книге «Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры», большинство сельчан, а вместе с ними и Федор Петров, отправились на сбор урожая. Акулина же по причине своего положения осталась дома. «Стеречь» беременную крестьянку поручили ее малолетней племяннице Мавре.

Однако Мавра ничем не смогла помочь своей тете и не позвала на помощь никого из взрослых, когда у Акулины Ивановны начались роды. Несчастная мучилась и кричала от боли больше трех часов. Но потуги так и не дали никаких результатов. В конце концов Петрова потеряла сознание. Впрочем, забытье оказалось непродолжительным. Через некоторое время Акулина выскочила во двор, ухватилась за столб сарая и замерла. Только после этого Мавра побежала за подмогой.

«Я испугалась, когда узнала, что придется рожать самой, и боялась до конца родов»

Опыт автора, дочки Полина (6 лет) и Ульяна (1,5 года):

— Со вторым ребенком у меня должно было быть кесарево. Об этом говорили все врачи с самого начала беременности. Причина — предыдущее кесарево и тазовое предлежание ребенка. Я не боялась операции, помнила, что это быстро и не больно, а тяжеловато только потом, первые несколько суток. Мне было все понятно, мандраж присутствовал, но это ерунда.

Когда у женщины уже было кесарево, во второй раз в роддом нужно лечь пораньше, примерно за 1,5 недели до предварительной даты родов. Я уехала: никакой паники, сумки собраны по списку, обменная карта, осмотр, анализы, палата в дородовом отделении. Все по плану, все спокойны. 

И тут заходит лечащий врач и просит пройти за ней в смотровую. Захожу, а там еще один врач. Смотрят на меня и говорят: «Оль, а давай не будем тебе операцию делать? Давай сами рожать: ребенок лежит головой вниз, шейка матки в норме, шов состоятелен. Нет противопоказаний к самостоятельным родам. А ведь так и тебе, и ребенку лучше будет».

Я не сразу поняла, что происходит, ведь на последнем УЗИ дочь уверенно сидела на попе. Неужели перевернулась за неделю?

Мне велели подумать, завтра снова сделать УЗИ. На следующий день было принято решение, что я точно рожаю сама. Решение было принято скорее врачами. Я же взяла себя в руки и смирилась. Позвонила мужу, он поддержал, поначалу даже хотел прийти рожать со мной, но потом в роддоме объявили карантин. Думаю, в тот момент он выдохнул с облегчением.

Так, внезапно возник новый план: сижу в роддоме и жду схваток. Одна. Полторы недели сижу и жду. О чем я думала? О том, что мне жутко страшно. Я ни к чему не готовилась, я никогда не рожала сама и даже не знаю, что такое схватки! А что если не получится? А если я сделаю что-то неверно и испорчу ребенку здоровье на всю жизнь? А если шов порвется?

Я знала, что такое бывает. Женщины рожают вполне удачно после первой операции, многие даже желают вторые естественные роды и пытаются найти врача, который возьмется. Я не рвалась. Я не хотела экспериментов, когда дело касается жизни. Да что там жизни — двух жизней. Но меня благословили трое опытных врачей. Даже сам ребенок меня благословил, приняв правильную позицию для старта в экстремально короткие сроки. Я убеждала себя, что все будет хорошо. Но девочки-соседки по палате смотрели на меня большими глазами и прямо заранее сочувствовали: из всех в отделении никто не собирался рожать сам после кесарева.

А еще я поняла, что мне нужно экстерном пройти обучение на тему «Как правильно рожать, чтобы родить». Я бесконечно смотрела видео о правильном поведении и дыхании в родах, после этого у меня начинал болеть живот. Я завела подруг в разных концах коридора, чтобы можно было «ходить в гости», рассказывать им пройденный материал, вместе радоваться за тех, кто сегодня ночью ушел на этаж выше, в родовое отделение, и подбадривать тех, кому давали не самые утешительные прогнозы. Мы там сроднились, как бойцы одного подразделения. Это помогало не думать, отвлекаться. В конце концов, я вместе с другими будущими мамочками научилась завидовать тем, кому больно «по-настоящему» — значит, скоро-скоро все начнется и закончится. Но страшно, честно, было до самого конца. 

Схватки начались ночью. Тех врачей, которые благословляли меня на роды, не было. В учреждении карантин — роддом не принимает людей «извне» даже со схватками, так что в ту ночь рожала я одна. Процесс шел быстро, было больно и страшно, что это может быть ненормальная боль (я все думала про свой рубец на матке), а поговорить об этом было не с кем: акушерка играла на планшете в другом конце коридора. 

Я проходила со схватками 4 часа, все это время муж был на связи по телефону: играли в города. Я на удивление хорошо соображала и все время выигрывала. Это помогало отвлекаться. А он периодически пытался заснуть на том конце провода (только недавно об этом рассказал). За время «городов» шейка раскрылась полностью, а еще через полчаса Ульянка появилась на свет довольно легко. Да, врачебная смена поменялась, и мне достался прекрасный врач и очень внимательная акушерка

Как это важно, оказывается!

Но даже после появления малышки мне было страшно, хотя бояться уже было нечего: я спрашивала, сколько у нее пальцев и точно ли она жива (ну не в себе была, чего уж там). Прошло еще несколько часов прежде, чем я осознала, что все прошло вполне удачно, с дочкой все хорошо, шов в норме, я справилась, страх ушел.

Могу сказать, что еще неделю после родов я страшно собой гордилась. Потом погрузилась в обычную малышовую жизнь и успокоилась, но до этого очень гордилась и радовалась. И муж гордился, а может, и до сих пор гордится. И это так здорово: встать почти сразу после родов, а не через сутки-двое. И слава богу, что все случилось именно так.

Нужны скрипты, но их нет

– Женщина истошно кричит в родах, успокоить ее получается только одергиванием и криком. После родов она уже ничего плохого не помнит и рассказывает родственникам, как легко все прошло. Кажется, иногда резкая реакция и правда единственно верная. Разве нет? 

– Роды – это измененное состояние сознания, в котором человек не очень хорошо себя контролирует, и это нормально. Здесь все сразу: боль, гормоны, страх… И тут приходит врач, который все знает про тело, но растерян, видя женщину, которая на него не реагирует, не слушает, может быть, паникует.

“Закрой рот и рожай!” — как не стать жертвой на собственных родах

Следить за родами и за психологическим состоянием пациентки – это слишком высокое требование. Поэтому-то и нужны готовые решения, руководство к действию, скрипты, но их нет. Например, как себя вести, если пациентка в сильных чувствах и не реагирует. Как устанавливать контакт и формировать доверие.

Объективация пациента, то есть отношение к роженице как объекту помощи, жестокость и агрессия – в России это не только способ для врача психологически сохраниться. Это в равной степени неумение работать со своими чувствами и первый признак эмоционального выгорания. Увы, именно система обезличивает нас, причем с двух сторон. Она дегуманизирована. Одного превращает в робота, который не испытывает чувств, второго в объект.  

«Только теперь понимаю, что нужно было просто ждать. Тогда врачи меня запугали. Госпитализировали в патологию на 42-й неделе. Катетер Фолея, прокол плодного пузыря, отсутствие родовой деятельности. «Да она безнадежна. Окситоцина ей вколите», – дал команду главврач, проходя мимо. Вызвали анестезиолога. Кололи обезболивающее в спину прямо на схватках со словами: «Че орешь, а ну не ори, врачу мешаешь». А схватки под действием окситоцина не останавливались и шли одна за другой. Разрезали, давили на живот и зашивали наживую, без обезболивания, как тряпку. Медсестра с помощницей, смеясь, когда у меня судорогой свело ногу, говорили: «Не ври, не больно тебе. Рожать-то больнее». Физически и эмоционально было больно так, будто мне не ребенка помогали родить, а что-то из меня изгоняли. После родов у меня началась депрессия, сопровождавшаяся срывами». 

– Обесценивание, хамство, иронию или безразличие мы встречаем везде. В детском саду и школе, в офисе и транспорте, от начальников и даже родственников. Почему в родах этот опыт женщины называют травматичным? Жизнь вообще штука травматичная, роды лишь одна из частей этой жизни. Потерпи разок, беременной же не останешься.

– По поводу хамства могу сказать одно: к нему не надо привыкать, не надо считать его нормальным. В хамстве нет ничего нормального. 

Роды и любое другое состояние, когда человек оказывается в больнице, это состояние сверхуязвимости. В родах женщина беспомощна как никогда. Она беззащитна перед агрессией и хамством.

Ее собственная жизнь и жизнь младенца зависят от всех: врачей, акушеров, медсестер, да даже простой нянечки. 

Я слышу десятки, если не сотни историй о грубом осмотре всеми подряд, включая студентов, которые приходят на практику, о «заштопали без обезболивания, студентам же надо тренироваться». Это не что иное, как ситуация насилия, перед которой ты предельно беззащитен, не можешь ей противостоять. Другое дело в транспорте или магазине, где тебя обматерили. Да, неприятно, но можно по-разному реагировать: хочешь – можешь уйти, хочешь – можешь ответить. В родах же никуда особенно уже не уйдешь.

Одна клиентка рассказывала, что во время схваток рычала. Так было легче терпеть боль во время потуг. Акушерка орала: «Не рычи, заткнись немедленно»…

Могла ли женщина противостоять этому, если лежала голая на кресле, с головой ребенка между ног и врачом, у которого был скальпель в руках? Неужели кто-то думает, что в этот момент человек способен отстаивать свои границы и права? Во время родов у врача очень много власти над тобой, а ты просто обязана быть удобной.

Спасение младенца

Священнослужитель, отец Иван, удостоверившись в том, что дети говорят правду, позвал нескольких мужчин для того, чтобы вскрыть могилу. Когда откинули крышку показавшегося из-под земли гроба, все в ужасе замерли. Акулина Петрова находилась уже в другом положении. Но самое поразительное, что в ногах у покойницы лежал живой младенец мужского пола. По крайней мере, именно так описывает те события К. А. Богданов в своей книге «Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII-XIX веков».

Новорожденного вынули из гроба. А вот Акулину Ивановну сельчанам пришлось оставить в могиле. По-видимому, она задохнулась, так и не дождавшись помощи. Ребенок же, напротив, оказался абсолютно невредим. Если верить упомянутому выше изданию «Библиотека для чтения», мальчика назвали Петром, и в 1837 году, когда журнал Александра Смирдина вышел в свет, он был жив и здоров. Впрочем, как и его отец Федор.

Совсем грустная история

Сходила в душ! Решили поднимать меня в обсервацию, так как я еще не совсем оправилась от болезни (тыла небольшая температура, сильный насморк). В отделение меня подняли почти в 6 утра. Сразу подключили КТГ и кучу систем. Все были злые, хотя из рожениц я была одна. Через 5 минут после моего прихода родила соседка оп палате (я плакала вместе с ней от счастья). Схватки были сильные, медсестры удивлялись, почему при таких схватках у меня не было открытия. Схватки были странные — хватало живот и поясницу (только через сутки я поняла, что они были «неправильные»). Корчилась от боли я до 12, ничего не продвинулось. Меня отправили в предродовую. Очень хотелось кушать, боль была невыносимая. Я ходила по стенке, пугая всех на этаже. Не могла ни спать, не ходить, не сидеть. Стонала на всю палату (благо, что сначала была одна). Через 3 часа ко мне посделили еще двух девочек. Они переглядывались между собой, обсуждали меня в коридоре (это я после узнала). Промучалась я до 7 вечера. Попросила дать мне какую-нибудь таблетку или поставить гель. Дали снотворное — толку ноль. Еще снотворное — опять ноль. В 10 вечера перед отбоем уговорила меня посмотреть. Открытия по прежднему не было. И я стала умолять меня прокесарить. Но меня убеждали, что я всё выдумала и мне надо пойти поспать. Говорили, что не могут прокесарить, потому что я умру на операционном столе от своего ОРЗ. От бессилия взяла подушку и сидя пыталась уснуть в коридоре. Тем более, что соседки по палате уже вовсю проклинали меня за мои ахи-охи.

Наконец, медсестра из предродового позвонила в родовой и попросила меня забрать. Меня снова проклизмили и подняли в родблок. Бедный мой муж. За всё это время я звонила ему десятки раз, плакала в трубку и просила хоть чем-нибудь помочь. А он только без конца повторял, что мне еще не время рожать!!! За эти слова я была готова его убить.

В родовом я снова была одна. Мне поставили генипрал и еще что-то, всё стало как в тумане, я чувствовала боль но не могла выйти из этого дурного состояния. Промучалась я всю ночь. Утром на обходе мне сказали, что началось открытие, шейка пропускает 2 пальца!!! За эти слова я готова была расцеловать весь персонал. Мне прокололи пузырь и врач с озадаченным лицом куда-то вышла. Через 5 минут вся палата была наполнена врачами, я не могла понять, что случилось. Мне объясняли, что при проколе почти не оказалось вод, а то, что вышло было зеленое! Предложили сделать экстренное КС (иначе ребенок может погибнуть), как только освободятся врачи после пересмены и будет сделано кому-то плановое КС (ждать пришлось 2 часа). После прокола схватки стали совсем невыносимые, я с трудом сдерживалась. Мне постоянно делали КТГ, постоянно приходили смотреть, как я. Пришла знакомая свекрови. Сказала, что узнала про меня. И похвалила, что я согласилась на КС (как будто у меня был выход!). Периодически я открывала двери с палаты и кричала, что хочу кесариться. Бедные роженицы (а их к тому времени появилось целое отделение), я наверно их сильно пугала.

Операцию мне сделали быстро, я попросила эпидуральную анастезию, хотя очень боялась. Огромное спасибо анастезиологу! Это просто замечательная женщина. Она меня так заговорила, что я и не заметила, как достали моего сынульку. Мне его сразу показали, приложили к груди, дали поцеловать.

После операции я лежала в реанимации всего часа 3. В этот день было рекордное количество родов и операций за все время существования РД!!! Недаром же был день обновления земли — праздник, который теперь для меня особенный.

Сынулька родился в 10:35 (через 31 час после начала схваток). Вес 3750, рост 55!!! Богатырь)) Мне больно вспоминать о моих родах, но я очень хочу еще двоих детишек. Только на этот раз я хочу попробовать родить сама в специализированном РД в другом городе. Уж слишком мне тяжело было после КС, тем более, что я долго не спала и была ослабленна после болезни.

Ух, выговорилась! Даже легче стало! Спасибо, что дочитали (если у кого-то хватило терпения)!!!!

Всем будущим мамачкам легких родов и здоровых деток!!!

МЕРТВОРОЖДЕННЫЙ РЕБЁНОК

Беременность, окончившаяся не праздником рождения, а трауром – жестокий удар для родителей. У многих из них это событие, помимо естественного горя, сопровождается гневом на несправедливость жизни, который может обратиться на себя, Бога, отнявшего ребёнка (если родители верующие люди), на семьи друзей и знакомых, которым повезло родить здорового младенца, и даже на самого новорожденного за то, что он ушёл раньше срока. Но если чувству горя, как правило, даётся выход, то чувства гнева подавляется как социально неприемлемое, что негативно сказывается на моральном и даже физическом самочувствии.

Кроме того, некоторые родители настолько растеряны и опустошены трагическим исходом беременности, что не решаются взглянуть на ребёнка, прикоснуться к нему и попрощаться с ним (либо этому препятствуют медицинские работники). Отцы и матери могут и через много лет признаться в том, что ощущают вину за то, что не взяли на руки своего мертворожденного ребёнка, интерпретируя это как предательство по отношению к нему.

История Марины: пришла на осмотр и родила

У меня были не роды, а выкидыш – так «пошутила» врач-гинеколог.

Вся моя беременность была под угрозой. С первого дня меня буквально уложили на диван и выпускали с него только в туалет. Даже поесть муж и мама приносили к лежбищу. Трижды меня отправляли в больницу – сохраняться. Но я понимала, что это всё ради долгожданного, очень желанного ребёнка.

Я забеременела довольно поздно – в 34 года. Врач, к которому я сразу обратилась, оценил мои диагнозы и коротко сказал:

– На аборт!

У меня чуть сердце не разорвалось. Столько лет мечтать о малыше и убить его? Я с огромным трудом нашла специалиста, который согласился вести мою беременность. Ещё не было 12 недель срока, когда я пришла к своему руководителю на работе, практически упала в ноги и умоляла дать мне отпуск без оплаты. Что угодно – лишь бы испытать радость материнства. Коллектив у меня очень понимающий. Отпустили сохраняться, а потом дали спокойно уйти в декрет.

Каждый день своей беременности я боялась потерять малыша. Я даже вверх по лестнице не ходила, не поднимала ничего тяжелее книжки, следила за питанием, близко не приближалась к горячей ванне.

С учётом всех особенностей моего здоровья всё шло неплохо. В последнем триместре у меня было очень много энергии, я хотела гулять, активно проводить время, но запрещала себе это. В тот день я решила всё же пройтись пешком. Предстоял приём у врача, идти к нему было примерно полчаса. Беременность уже насчитывала 30 недель.

Я пришла в прекрасном настроении. Радовала весенняя погода – солнце, тепло, поющие птицы, цветущие деревья.

– Не вставай, – вдруг встревоженно произнесла доктор. – Марина, постарайся не паниковать. Ты рожаешь.

Невозможно передать словами весь тот ужас, который я испытала. Ещё же очень рано! Я себя ругала и винила – зачем, ну зачем мне понадобилось идти пешком! Вскоре начались болезненные схватки, практически сразу перешедшие в потуги. Очень быстро появилась моя дочь – синюшная, крошечная. За её жизнь врачи боролись больше месяца. Всё это время мы с мужем и родителями каждый день молились.

Прошло уже три года, а я до сих пор плачу каждый раз, когда вспоминаю день родов и месяцы после него. Такое невозможно забыть.

«Когда начались схватки, я открыла тетрадку и стала сверять происходящее с теорией»

Мама Татьяна, сыновья Костя (6 лет) и Миша (1,8 года)

— Конечно, я боялась, даже ещё когда не была беременной. В течение беременности постоянно выясняла у подруг, как это было. Но у всех опыт разный. В интернете начитаешься — вообще жутко становится. Успокаивало то, что обычно говорят, мол, роды проходят примерно так, как это было у твоей мамы. Моя мама рожала без каких-либо проблем, так что я решила быть похожей на нее в этом плане.

Чтобы не бояться неизвестности, я пошла на курсы, где рассказали, что и как будет происходить на родах, какие могут возникнуть проблемы и что в этих случаях делать.

Когда начались схватки, я открыла тетрадку и стала сверять происходящее с теорией. Но я отставала от плана: схватки не ускорялись и не учащались, как им было положено. Проходив день с вяло текущей родовой деятельностью, к вечеру я решила сдаться в роддом. И вот, когда муж повёз меня туда, я окончательно поняла, что все происходит не понарошку и я реально еду рожать. Тут меня накрыло. Мне стало действительно страшно. Меня трясло, слезы текли сами собой. Если раньше страх был перед гипотетическими родами, то теперь роды стали реальными. Успокаивала я себя тем, что на дворе 21 век, рядом будут врачи, и, если что-то пойдёт не так, то обязательно помогут.

Однако, когда я приехала в роддом, врач предложила мне вскрыть плодный пузырь и запросила согласие. Мне опять стало страшно — на сей раз было страшно принимать решение: я ведь не врач, откуда я знаю, нужно ли это делать сейчас. Когда я согласилась, схватки резко усилились и ускорились, бояться было уже некогда. Кроме того, рядом был муж и помогал морально.

Роды у меня прошли хорошо, уже на следующий день я не сомневалась, что пойду рожать снова, все страхи улетучились. Но, когда спустя пять лет я снова забеременела, мне снова стало страшно. На сей раз я боялась вполне конкретного процесса родов, но было уже легче взять себя в руки: в роддом ехала без слез.

«Я для себя решила, что одна рожать не пойду»

Мама Ольга, дочка Ярослава (2 года)

— Мои страхи перед родами появились задолго до планирования беременности, но я особо не думала о них. Когда увидела 2 заветные полоски на тесте, эти страхи стали более яркими, а уже к середине третьего триместра окончательно поселились в моей голове.

Самый сильный страх — страх неизвестности. Даже если идёшь рожать не в первый раз, то всё равно можно только предполагать, как всё пойдёт. Я шла рожать впервые. Заранее проигрывала в голове множество вариантов: долго/быстро, ЕР/ЭКС, сильные боли во время схваток/более менее терпимые, с осложнениями у меня или у малыша/без них и т. д. При этом я не накручивала себя, просто продумывала, как это может быть, чтобы морально подготовиться. После этого меня отпустило, и в итоге я приняла верное для себя решение: разбираться с проблемами по мере их поступления. Пока процесс не пойдёт, всё равно не узнаешь, как и что будет именно у тебя, поэтому заранее волноваться и трепать себе нервы смысла нет. Прогнала этот страх, настроилась позитивно, убедила себя, что всё пройдёт хорошо и как можно чаще повторяла себе это.

У меня был ещё один способ избавления от страха: я однозначно для себя решила, что одна рожать не пойду. Поэтому была очень рада, что муж согласился на партнёрские роды. Если бы он отказался, я бы взяла подругу, сестру, маму, но только не одна. Тут я ещё больше успокоилась, потому что, даже если я буду неадекватной, муж поможет и присмотрит.

Помню, боялась, что персонал может плохо ко мне отнестись, оказаться грубым и невнимательным. Переживала, что это может повлиять на моё эмоциональное состояние.

Был еще один страх: а что если карантин и мужа просто не пустят? И вообще никого не пустят, и придется рожать одной? Ну, не пустят, так не пустят, решила я. Чего переживать, если до родов еще целый месяц? Вот доживем — узнаем. Все равно в этом вопросе от меня ничего не зависит.

И еще один мой страх — возможный прокол пузыря и эпизиотомия. Я вообще не люблю иголки, разрезы и всё подобное, а тут ещё и в таком вопросе.

За 2-3 недели до родов я начала бояться, что пропущу «начало» (в случае, если начнётся не со схваток, а с отхождения вод) и не успею доехать в роддом. С этим страхом я так до самых родов и не справилась, хоть все «бывалые» говорили, что такое пропустить невозможно.

А теперь, как всё было на самом деле. В родах я провела всего 8 часов — так указали в выписке.

Воды отошли дома, примерно в 20:15. Действительно, такое сложно пропустить, зря боялась! Я дотушила рагу, поела, сходила в душ и вызвала скорую. В роддом успела. Муж, разумеется, был со мной. Схваток не было совсем — сказали, что если к 5-6 утра схваток не будет, то будут делать кесарево. Мне очень уж не хотелось операции, поэтому собралась, вспомнила, какие позы и упражнения для ускорения схваток показывали на занятиях для беременных, и вперёд — выполнять. Муж молодец — очень помогал. В итоге сильные схватки пошли с 3-х ночи, а в 5 утра уже появилась наша малышка.

Я быстро справилась, думала, всё будет дольше. Страх, что расстригут, к сожалению, оправдался. После нескольких безрезультатных потуг врач сказала: «Всё равно порвёшься, давай сделаем — заживать будет лучше». Я зажмурилась и согласилась. Конечно, ощущения не из приятных, но последние схватки перед потугами больнее, да и эйфория от встречи с малышкой велика, поэтому всё терпимо. Тем более, делают обезболивание, насколько это возможно.

Страх карантина не подтвердился. Страх по поводу отношения персонала не оправдался совсем: никто не носился, как с писаной торбой, потому что рожающих очень много, но все доброжелательны, приветливы, опыт и квалификация в наличии, всё вовремя.

Правда, непредвиденное всё же случилось: началось кровотечение через 4 часа после родов. Эту проблему решили под общим наркозом, все сделали быстро. У доченьки всё хорошо, 9 баллов по Апгар.

В целом считаю, что родила быстро и легко. Если ещё раз соберёмся за малышом, то, думаю, таких страхов уже не будет. А если появятся, я знаю, как с ними бороться: не бояться заранее, настраиваться на позитив, побольше дел и занятий, особенно тех, которые приносят удовольствие. И, конечно, хорошо бы идти на роды с человеком, которому доверяешь. Если этот человек — вы сами, не берите никого, кроме себя.

Боюсь рожать второго ребенка по причине того, что беременность и роды были очень сложными…

2
Ещё 1 фотография

Дорогие мамы! У меня прям крик о помощи…Если у кого-то похожая история (ситуация), прошу поделиться, поддержать… Моя же история такова: я забеременела в 28 лет. Это была первая беременность от любимого мужа, мы ждали малыша с большой радостью. Но вот сама беременность проходила весьма тяжело, начиная со 2-го триместра. Сначала начались просто адские головные боли…Это было настолько невыносимо, что я и плакала, и временами кричала из-за этого( обратилась к врачам, слава Богу, помогли мне довольно быстро, разобрались, в чем дело, выписали щадящие лекарства, и боль постепенно улеглась.

Свобода анонимности

Стейси Вилсон поставили диагноз ПТСР после долгих затянувшихся родов, закончившихся с помощью щипцов. Докторам потребовалось около часа, чтобы реанимировать ее дочь Адалин, которой сейчас 15 месяцев. Вид того, как ее новорожденная дочь посерела и лежит молча, остался с ней. Месяцы спустя она все еще чувствовала навязчивую необходимость проверять дышит ли ребенок, заходя в ее комнату до 40 раз за ночь. У нее все еще есть кошмары и слишком яркие воспоминания, и этот опыт все еще снова и снова прокручивается у нее в голове.

Это было, по ее словам, очень изолированное время. «Я не ходила в группы матери и ребенка, потому что я избегала разговоров на тему «О! Как прошли твои роды?», — говорит она, — То, что связывает мам, это то, что мы все прошли через это, но ты как бы видишь себя немного в стороне. Ты не хочешь говорить что-то, на что они не будут знать, как отреагировать».

Месяцы спустя она все еще чувствовала навязчивую необходимость проверять дышит ли ребенок, заходя в ее комнату до 40 раз за ночь

Ее спасательным кругом была страница в Facebook Ассоциации родовой травмы, неформальной группы поддержки, состоящей из около 6 тысяч членов, где она наконец почувствовала, что может расслабиться. Она по-прежнему регулярно публикует там сообщения, хотя сейчас, в основном, чтобы заверить новых членов, что они тоже со временем будут чувствовать себя лучше.

Анонимность дала свободу пользовательницам Mumsnet, признаться в том, о чем женщинам было когда-то слишком стыдно говорить — от выпадения матки и недержания мочи до комиксов о кровотечениях, запекшейся крови и опустошенной плоти. На другом конце спектра блаженствующие женщины, отказавшиеся от медицинской помощи во время родов (так называемые freebirthers — ред.), которые публикуют видеоролики на YouTube того, как рожают на природе (видеоролик родов Симоны Турбер в ручье собрал 76 миллионов просмотров на YouTube два года назад).

Поскольку это драматические истории, которые, как правило, становятся вирусными, риск состоит в том, что роды, которые переживает большинство женщин на самом деле, и которые ни ужасные, ни удивительные, а что-то среднее между этим, скорее теряются на заднем плане.

Это или «Я родила в лунном свете и это было оргазмически», или «Это было самое ужасное, что когда-либо случалось со мной»

«Это или «Я родила в лунном свете и это было оргазмически», или «Это было самое ужасное, что когда-либо случалось со мной», — говорит Ребекка Шиллер, повитуха и генеральный директор Birth Rights, организации, которая помогает женщинам заявлять об их праве выбирать, как они будут рожать, — Оба конца спектра существуют, но у большинства женщин скорее что-то среднее».

Однако, какие бы у них ни были изъяны, откровенные разговоры о родах, спровоцированные интернетом, вполне могут функционировать как предохранительный клапан.

«Люди нуждаются в каком-то средстве пережить то, что с ними произошло, и если вы не получите это от общества, от служб здравоохранения, от перенапряженного врача общей практики, у которого есть на разговор с вами 20 секунд, вы найдете способ», — говорит Фрейзер. Даже в обществе, которое до сих пор нелегко позволяет женщинам говорить невыразимую правду о родах, возможно, настолько долго, что они могут быть скованными.

Перевод НВ

Редактор: Анастасия Одинцова